ВТОРАЯ СЦЕНА МАРИИНСКОГО ТЕАТРА

ВТОРАЯ СЦЕНА МАРИИНСКОГО ТЕАТРА:

ФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ ПРЕВЫШЕ ЭКСТРАВАГАНТНОСТИ

Начавшись с идеи башни из стеклянных глыб и миновав стадию массивной золотой клетки, проект пришел к своему завершению в виде довольно ненавязчивой конструкции из стекла и камня.
Противоречивые трансформации Второй сцены, пройденные на пути превращения в сверкающее новое здание государственного театра оперы и балета, могут служить хрестоматийным примером противостояния между архитектурой достопримечательности и архитектурой практичного пространства для другого вида искусства.

Здание было введено в эксплуатацию в 2003 году в качестве современного дополнения к зданию Мариинского театра 1860 года постройки и находится относительно него на противоположном берегу канала. Когда директор театра Валерий Гергиев предложил в качестве конструктивного решения проект, напоминающий гору надутых стеклянных мешков, от американского архитектора Эрика-Оуэна Мосса, общественность взбунтовалась. По словам критиков, в Санкт-Петербурге, знаменитом классической архитектурой, нет места радикальным постройкам.Не желая отказываться от амбициозного замысла обзавестись знаковым для города зданием, комиссия обратилась к французскому звездному архитектору Доминику Перро, который разработал проект в виде экстравагантного золотого ажурного купола площадью более квартала. Вдохновением для Перро послужили золотые купола церквей города, и свою конструкцию он назвал “одеянием из света”, однако не столь снисходительные жители Петербурга окрестили ее “золотой картошкой”.
Удалось бы “картошке” удачно вписаться в характер города или нет, так и не выяснилось: на фоне инженерных ошибок и превышения бюджета строительство потерпело неудачу. Таким, похожим на наполовину снятый фильм, чей режиссер покинул площадку, новое здание Мариинского театра было передано канадскому бюро Diamond Schmitt Architects, прозаичный выбор которого Гергиев прокомментировал одним очевидным словом: “практичность”.
Четыре года спустя бюро Diamond Schmitt представило публике готовое новое здание императорской оперы – сравнительно скромное, современное и полное отсылок к традиционной архитектуре Петербурга, среди которых – высокий цоколь из известняка, выполненный кладкой, вертикальные окна и застекленный классический портик. Интерьер примечателен эффектной подвесной лестницей и криволинейной стеной из подсвеченного оникса, по ночам излучающей теплый желтоватый свет.

Разумеется, находятся те, кто оценивает проект как визуально непримечательный. Архитектор Джек Даймонд в ответ на такую критику пожимает плечами. “Мариинский театр – эталонное здание по уровню исполнения и новаторства”, – говорит он. – “Мы поставили перед собой цель сделать так, чтобы посетителям доставлял удовольствие каждый его элемент, включая утилитарные общественные помещения”. Это стремление создать пространство принципиально нового качества охватило все его зоны – от периферийных, таких как общественные санузлы, где установлены экологичные смесители GROHE EcoJoy, и душевые для танцовщиков балета, оснащенные роскошными душами Rainshower Cosmopolitan, и до самой центральной – собственно, зрительского зала, в котором балконы были спроектированы таким образом, чтобы добиться оптимальной слышимости и видимости с любого кресла. За чистоту акустики зала Гергиев называет ее “платиновой”.
Самые современные вращающиеся сцены позволяют ставить и проводить несколько разных спектаклей в один вечер. А находящиеся за кулисами три полноценных репетиционных зала, автоматизированная погрузочно-разгрузочная зона и кабинеты для 2500 сотрудников позволяют Мариинскому театру реализовывать за сезон большее количество и разнообразие балетных, оперных и оркестровых постановок, чем у любого другого театра аналогичных размеров.
Это здание характеризуется тем, что оно служит интересам аудитории и артистов, а также интересам искусства, для которого является домом.

Оригинал GROHE Magazine WAF Special Edition